Разговор с лыжником из Южной Америки, который вошел в книгу рекордов Гиннесса и теперь умоляет президента России помочь ему поехать на Олимпиаду.
У венесуэльца Сезара Баэны нет никаких шансов пройти на Олимпиаду по спортивному принципу – в более-менее статусных гонках он занимает в лучшем случае 90-е место. Wild card как представителю экзотической для зимних Игр страны ему тоже не дают. Остается только просить помощи у политиков – вчера Баэна заявил, что намерен добиться места на Олимпиаде через Владимира Путина. Когда среди ночи я нашел Сезара в одной из социальных сетей, он сходу написал ответ по-русски: «Priviet tavarich». Сказываются короткие визиты в Россию: этим летом Баэна был в Новгороде на гонках на лыжероллерах, а зимой 2011-го едва не договорился о том, чтобы переехать к нам и начать здесь тренироваться.
«Разумеется, о совместной работе венесуэльца с нашей сборной и речи не было. В итоге мы наметили две команды, которые согласны принять этого лыжника, но все расходы будет оплачивать сам спортсмен», – сказала тогда президент федерации лыжных гонок России Елена Вяльбе. В итоге Баэна никуда так и не поехал, а остался в Швеции, где живет уже три года. Прогресса в результатах он не добился, поэтому первым делом я спросил у Баэны, чем ему вообще может помочь президент России.
– Ваша страна принимает Олимпиаду, у вас находится организационный комитет Игр. У них есть право принимать многие решения, которые касаются Сочи.
– И вы верите, что Путин влияет на решение о том, кто будет участвовать?
– Путин – самый влиятельный человек мира. Он влиятельнее, чем все политики мира, включая первых лиц Германии, США и так далее. Он очень сильный лидер, российская экономика движется вперед. Он оказывает влияние на многие страны. Он может помочь. Думаю, если он меня поддержит, я поеду на Олимпиаду. Просто он может занять определенную точку зрения, к которой присмотрятся. Тут дело не в протекции, а в справедливости. И только.
– Справедливости в каком смысле?
– Я усердно работал для этого восемь лет. Я установил мировой рекорд за самое длинное путешествие на лыжероллерах. Я участвовал в четырех Кубках мира, бегал на трех чемпионатах мира. Думаю, принципы Пьера де Кубертена должны соблюдаться, спорт должен быть для всех. Если же священные принципы соблюдаться не будут, в Сочи получится обычный турнир. Если организаторы хотят настоящие Олимпийские игры, нужно допускать все страны. Я же не говорю, что нужно допускать любого желающего, но почему бы не пустить по одному человеку из не самых сильных стран?
– Вы уже написали Путину?
– Я осторожно, аккуратно составляю петицию. Мне нужно конкретно прописать, что я совсем не турист, что я профессиональный лыжник, занимаюсь делом больше десяти лет, принял участие в более чем 80 гонках. У всех должен быть шанс выступить на Олимпиаде. К тому же, между российскими и венесуэльскими политиками давно установилась дружба. У нас есть стратегические соглашения с Россией, поэтому я не думаю, что можно рассматривать мое письмо как что-то совсем неожиданное.
– Вы знаете, куда писать?
– Ну как, я знаю Кремль. Хотя… Даже не знаю, правильный ли это адрес. Уточню.
– Вы же представляете, в какую кучу обращений попадет ваше? Могут прочитать и после Олимпиады.
– Да, да, конечно. Но у меня есть возможность сделать это письмо открытым, чтобы его могли увидеть и обсудить. Если об этом будут говорить, президент может проявить интерес к ситуации.
– В Швеции пишут, что у вас есть проблемы в лыжной школе из-за того, что вы гей. Это может повлиять на ваше обращение к Путину?
– Не думаю, что эта ситуация может повлиять на решение президента. Для него это как раз возможность показать, что Олимпийские игры открыты для всех. Дальше мне не очень хочется обсуждать эту тему.
Лыжными гонками Баэна, разумеется, заинтересовался вдалеке от Южной Америки. В начале нулевых он жил в Германии, и знакомые просто научили его кататься на лыжах. Сезара это заинтересовало, и вскоре он уже тренировался в австрийских горах. Потом было знакомство с чешской сборной, понимание первых тактических нюансов, попытка прорваться в Россию, долгое обучение в Швеции. Результаты все это время оставались удручающими: 127-е место, 163-е, 210-е на Кубке мира, в лучшем случае – 84-е. В несерьезных соревнованиях в Индии или Новой Зеландии дела шли лучше – 11-е и 17-е места. Но этого было слишком мало, чтобы претендовать на что-то серьезное. Даже в родной Венесуэле он стал знаменит не по основному профилю.
– В стране сейчас более-менее знают про мой вид спорта, потому что я установил сразу два рекорда по продолжительности путешествия на лыжероллерах. Первый я установил в Европе – с 11 мая по 5 июля 2012 года я проехал 2246 км из Стокгольма в Осло. Это достижение уже занесено в книгу рекордов Гиннесса. Второй рекорд я установил в этом году, его еще сертифицируют. Я проехал еще больше по всей территории Венесуэлы, заглянув в 14 регионов. Люди меня видели, приветствовали на улицах. Некоторые следят за моей карьерой – даже не столько из-за меня лично, сколько из-за интереса, что может выйти из этой авантюры. Кстати, первый рекорд я установил 5 июля, а это день независимости Венесуэлы. Чавес был счастлив, благодарил меня.
– А когда вы установили второй рекорд, новый глава Венесуэлы Николас Мадуро даже вручил вам орден.
– Да, было супер. Он говорил мне о возможности улучшить систему детского спорта, эта тема меня тоже очень интересует. Но у Венесуэлы нет серьезного веса в мире спорта, особенно в зимних видах. Поэтому я обратился не к нему, а к Путину.
– Сколько времени вы проводите дома?
– Так как живу в Европе, то совсем мало. Просто иногда приезжаю, как в гости. Но это объяснимо, ведь тренироваться дома я не могу из-за климата. Мне нужен снег. Ну да, кто-то думает, что я сумасшедший, смеется. Но вот сборная Ямайки по бобслею – это разве смешно? Нет, смех тут не самая хорошая реакция. Это волевые люди, которые занимаются тем, что им нравится. Почему нет?
У меня простая цель – поехать на Олимпиаду. Когда я установил рекорд в 2012 году, встречался с Нортугом. Он поддержал меня, как и вся норвежская сборная. У нас очень теплые отношения, мне желали удачи, чтобы я смог попасть в Сочи. Но сейчас не все получается. Простой пример: у меня были серьезные спонсоры, которые давали деньги на перелеты и тренировки, но как только я публично поблагодарил и поддержал Уго Чавеса, они от меня отвернулись. Сейчас какие-то деньги дает правительство, но на полноценный рабочий процесс его не хватает, мне помогают знакомые.
