Чемпионка мира Мария Кучина поведала о проблемах допинга, подготовке и желании дебютировать в Рио.
Об интервью с чемпионкой мира по прыжкам в высоту Марией Кучиной мы договорились заранее и ещё до того, как грянул допинговый скандал. Не будь его – вряд ли мы бы посвятили теме запрещённых препаратов больше 2-3 вопросов, теперь же не могли не начать разговор именно с самых популярных в последнее время слов „дисквалификация“, „ВАДА“, „допинг“. Надо отдать должное Марии – праведного гнева многочисленные вопросы у неё не вызвали.
«Ужасно утверждать, что сборная России сидит на каких-то уколах и весь мир в этом уверен»
— Какие эмоции вы испытали, когда узнали о временной дисквалификации сборной России по лёгкой атлетике? — Мне сразу не поверилось, что возможно дисквалифицировать всю страну без разбора, виновен человек или не виновен. Но всё равно остаётся надежда, что всё наладится и будет хорошо. Мы верим нашему руководству, которое за нас горой и приложит все силы, чтобы сборная под российским флагом поехала в Рио и участвовала в международных соревнованиях. Сейчас для нас главное сохранить надежду и боевой дух, чтобы дальше тренироваться и готовиться. Наши тренировочные планы не поменялись.
— В докладе WADA говорится, что многие российские атлеты отказывались от интервью. К вам они обращались с этой просьбой? — Нет, ко мне никто с таким вопросом не обращался, но я слышала, что наших спортсменов пытались опросить некрасивым путём. Наше дело бегать и прыгать, а говорить об этом должно руководство. Пусть оно и отвечает на эти вопросы.
— Если бы к вам обратились с такой просьбой, вы бы отказались от комментариев? — Конечно.
— Вы вникали в суть доклада, смотрели фильм Хайо Зеппельта? — Нет. Стараюсь не читать противные статьи и комментарии людей, которые не имеют отношения к спорту. Лучше от всего этого абстрагироваться. Спортивные новости в Интернете стараюсь пролистать побыстрее.
— Комиссия делает глобальный вывод, что Россия практикует допинг на государственном уровне, а спортсмены, не употребляющие допинг, не имеют шанса пробиться в сборную. Что вы думаете по этому поводу? — Это самое ужасное — утверждать, что вся сборная сидит на каких-то уколах и весь мир в этом уверен. Я даже слышала комментарий, что если России не будет в Рио, то все поймут, что Олимпиада чиста. Всех без разбора под одну гребёнку — это ужасно некрасиво, не по-спортивному. Люди не понимают, что мы все силы отдаём спорту. Я с детства росла с мыслью, что допинг — это зло и никаких таблеточек и укольчиков быть не должно, поэтому мне это неприятно.
— Если дисквалификация продлится до Рио, Елена Исинбаева уже выразила готовность выступать под олимпийским флагом. У вас подобные мысли были на этот счёт? — Конечно. Это моя первая Олимпиада, и из-за такой некрасивой ситуации не хочется её пропускать. Все силы брошены на Рио, и мои менеджеры и тренеры будут рассматривать любые варианты.
— У вас нет ассоциаций с ситуацией, в которой наши спортсмены оказались в 1984 и 1992 годах? — Меня ещё тогда в проекте не было. Но меня это только злит и делает сильнее. Мне нужны внутренние эмоции — адреналин, страх, злость.
— WADA сейчас вас сильно докучает? Есть ли трудности в работе с системой АДАМС? — Конечно, это сильно затрагивает личную жизнь, потому что мы должны отчитываться о каждом переезде, расписывать время тренировок. Всё это очень серьёзно, потому что после трёх флажков ты уже гуляешь два года. Сегодня у меня уже был допинг-офицер, и я сдала пробу. Конечно, мне объяснили, что это нужно для очистки всего спорта от гадости. Я приняла это как должное и заблаговременно оповещаю обо всех передвижениях. Прошу всех сообщать точный адрес, где я буду жить. Это наша работа. Бывает, что из-за неточности в карте офицеры не найдут нужный адрес и уедут, так как звонить они не имеют права. Часто переживаешь из-за таких вещей.
— Считаете, что это эффективные меры для очистки спорта? — Конечно. Спортсмен круглосуточно под надзором и при желании не сможет ничего сделать, так как в любой момент могут приехать и ты не успеешь вывести запрещённое вещество.
— Допинговые скандалы с американскими атлетами сильно били им по карману. От вас не уходили спонсоры после публикации доклада WADA? — Нет. Разговоров, что они не будут работать с российскими легкоатлетами, не было, но свой негативный отпечаток остался. Рекламодателям уже боязно связывать себя с нашими легкоатлетами, но если удастся получить право выступить в Рио, то мы сможем доказать свою чистоту результатами.
— Насколько глубока проблема допинга в российской лёгкой атлетике? — Я живу в Прохладном, и у нас разговоров о допинге и чудо-таблетках никогда не было. Как обстоят дела в сборной, мы не знали, а в чужие тренировочные методики не лезли. Но если человек попался, он должен за это ответить и быть наказан по закону. Каждый спортсмен и тренер должны нести ответственность за себя, причём тренер в первую очередь.
— В вашей дисциплине есть спортсмены, которых вы бы подозревали в нечестной игре? — Провокационный вопрос. Никогда не обращала на это внимание. Вопрос допинга мне глубоко неприятен. Наверное, я такая наивная, но изначально считаю всех спортсменов чистыми и верю, что в России таких спортсменов больше, чем тех, кто идёт по неправильному пути.
— Вы считаете, что нужно оставить всё как есть или отменить все рекорды, установленные до создания ВАДА? — В каждое время были свои правила, и я думаю, что отменять не нужно, так как многие люди соревновались честно. Отбирать у них их достижения неправильно, мы просто должны стремиться к тем результатам.
«Хочу показать всю мощь российской лёгкой атлетики»
— Как будет проходить ваша подготовка с учётом того, что отменены турниры в России, например «Русская зима? — У нас был прописан каждый старт в зимнем сезоне, и мы знали, как к нему готовиться. В тренировочном плане мы ничего не меняли, а в соревновательном теперь придётся выбирать только российские старты. Отказываться от них ни в коем случае нельзя, так как мне нужна соревновательная практика. Есть ещё вариант выступать под флагом Олимпийского комитета России. Это будет решаться моими тренерами и менеджерами.
— На какие соревнования хотели съездить? — Сначала хотели в Челябинск на мемориал Лукашевича, затем три старта в Чехии, „Русская зима“, чемпионат России. Чемпионат мира мы и так собирались пропускать, так как он проходит в неудобные строки.
— В женских прыжках в высоту мы давно никому не отдаём победу. Каково выживать и побеждать в условиях такой национальной конкуренции? — До победы на чемпионате мира я не задавалась вопросом, что нужно держать планку и отстаивать честь российских высотниц. Эти мысли отвлекают. Аня Чичерова всегда была примером для меня, и хотелось вместе с ней достойно выступить за родину. Хорошо, что в Пекине я смогла поддержать этот уровень. Мы с Аней очень достойно выступили на чемпионате мира.
— Сколько времени вам понадобилось, чтобы перестать смотреть на соперниц снизу вверх? — Наверное, в самом начале перед российскими стартами у меня было волнение и мысль о том, какие крутые там девочки. Но потом мой тренер Геннадий Гарикович Габриэлян быстро всё это перекрыл. Сказал, что я достойна не меньше их. А потом я заметила, что другие девочки также волнуются. Нужно не смотреть на их ранги, а слушать тренера и делать свою работу. Я даже не заметила, как стала соперничать с Аней Чичеровой, Светой Школиной, Ирой Гордеевой и вошла в элиту сборной России.
— В сборной между девушками преобладает дружба или конкуренция? — У нас приятные отношения, мы здороваемся, общаемся. Я не ощущала на себе негативных взглядов. На международных стартах мы всегда вместе и друг друга поддерживаем, но когда выходим в сектор, уже не смотрим, кто тебе противостоит. В секторе ты одна против планки, соперниц не видишь.
— Исинбаева закрывается от соперниц полотенцем. У вас в высоте есть такие особые соперницы? — Я в секторе редко показываю свои эмоции. Сижу на своём месте, никого не трогаю. Есть девочки, которые своим поведением стараются отвлечь, вывести из себя, спровоцировать, но я на это только улыбаюсь в ответ. В основном у нас в секторе всегда спокойно.
— Вам проще выступать при поддержке трибун или когда стадион болеет против вас? — На родине выступать очень сложно. Я это люблю и хочу показать всю мощь российской лёгкой атлетики. Все болеют за своих и думают, что своей поддержкой могут нам помочь, но иногда это сбивает. Ты понимаешь всю ответственность, осознаёшь, что не можешь подвести, да и шум я не очень люблю. В тишине мне проще прыгать, но с опытом учишься к шуму привыкать. В моей подготовке есть и психологически спокойные старты, и напряжённые. Всё это полезно.
— Зрители, болеющие против, могут завести? — На меня болельщики не сильно действуют. Больше действует сама атмосфера, шум и гам. Я даже не слышу, зрители хлопают или гудят.
— Вы работаете с психологом? — Мой тренер — психолог. Геннадий Гарикович может сделать всё так, что я не пойму, был ли целенаправленный разговор, чтобы меня куда-то направить, или мы просто поболтали. Он меня оберегает от всего и избавляет от напряжения в голове. Всё под его контролем. Он отвечает за всё в нашей подготовке. Иногда он меня специально злит, говорит, какая я лохушка, что не могу взять эту высоту: „Давай, весь мир на тебя смотрит, покажи, на что ты способна“.
«Если на тренировках прыгаешь выше, чем на соревнованиях, — ты плох»
— Ваша первая крупная победа была на юношеских Олимпийских играх? Можете сравнить ту атмосферу с другими соревнованиями? — Это было так давно. Мне сказали, что я поеду на первые юношеские Олимпийские игры, но я по-настоящему не понимала, что это такое. Олимпийским духом проникались постепенно: жили в одной деревне, вместе питались и постоянно друг друга видели, смотрели по телевизору за успехами сборной России. Сам старт прошёл тяжело. Я понаделала всякого, прыгала с третьих попыток, но тем и ценнее эта медаль. Здорово, что удалось получить этот огромный опыт.
— Отличаются ли ваши мысли перед первой и третьей попытками? — Я всегда знала, что первая попытка — самая важная и ни в коем нельзя случае терять её, но с этим всегда были проблемы, особенно в начале сезона. Выхожу с мыслью «всё, с первой». Не получилось — ну и дура. Когда доходишь до третьей — злишься. Думаешь, неужели ехала столько километров, чтобы так бездарно проиграть на смешной высоте. Это меня заводит.
— Ваш личный рекорд 2,01. На тренировках выше прыгали? — Нет, конечно. Мне кажется, на тренировке и невозможно прыгнуть два метра. По личному результату нужно прыгать в секторе с соперницами и зрителями. Если ты на тренировках прыгаешь выше, чем на соревнованиях, то ты плох. Наша подготовка идёт так, что максимум надо показывать на соревнованиях. На тренировках я прыгаю 1,85-1,87.
— В вашем виде спорта нужно следить за весом? — Высотницы должны быть как струночки, никакого лишнего жирка, но нужно откуда-то и силы брать, поэтому я никогда не расписывала весь свой рацион. Главное — не есть булки на ночь, да и особого аппетита у меня никогда не было. В детстве за мной с ложечками ходили бабушки, поэтому пока у меня не было проблем ни с рабочим весом, ни с соревновательным.
— Как изменилась ваша жизнь после победы на чемпионате мира? Вы стали более популярной и узнаваемой? — Дома меня встретили очень хорошо. За меня всегда болеет не только Прохладный, но и вся республика. Приятно, что меня узнают дети, тянутся ко мне и хотят быть на меня похожи. Бабушки рассказывают, что их внуки, увидев меня, записались в секцию лёгкой атлетики. Это говорит о многом. Фотографии и автографы просят не так часто, и я не затрачиваю на это много сил и внимания.
— Вы как-то говорили, что в юности хотели взять автограф у Чичеровой. Ещё есть такие люди в мире спорта, которые были вашими кумирами? — Нет. У меня никогда не было кумиров. Я ни за кем не следила и не мечтала об автографах. А с Аней мы сейчас и так нормально общаемся, у нас много общих фотографий.
— Двукратный чемпион мира по метанию молота Павел Файдек в детстве пробовал и другие виды метаний. А вы сразу прыгали только в высоту? — Нет. Вся подготовка с третьего класса шла по многоборной системе. Я побеждала в троеборье и была нормальной многоборкой для своего возраста и уровня. Бегала с барьерами по КМС, любила прыгать в длину, но с метаниями не сложилась, а средние дистанции для меня смерть. Разминочный бег — уже тяжело, хотя без него физическую базу не заложить. Потом я резко улучшила свой результат в высоте, и Геннадий Гарикович начал меня тренировать именно в этой дисциплине, хотя барьерами и длиной я ещё некоторое время продолжала заниматься.
— Сколько бы вы преодолели другими способами прыжка — с прямого разбега, ножницами или перекидным? — Это всё было в детстве. Ножницами, мне кажется, и 1,30 не прыгну, потому что я такая слабачка(смеётся). Много лет уже не балуюсь другими способами, к тому же считаю их травмоопасными.
«Я же с Кавказа. Люблю борьбу»
— Вы когда-нибудь выступали в Южной Америке? — Нет, надеюсь, что в Рио будет дебют.
— Как планируете готовиться к местному климату? — Сначала были разговоры об акклиматизации в Португалии и перелёте в Рио. После Пекина мы поняли, что мой молодой организм терпит все резкие перемены, поэтому решили прилетать в Рио прямо под старт. Полная акклиматизация тоже непонятно как подействует. Вдруг через неделю я «присяду» и всё.
— Смена часовых поясов вам тяжело даётся? — В Америку ехать легче, а обратно тяжелее. В Пекине было тяжело. Я ждала 10 вечера, чтобы побыстрее лечь спать. А вообще главное — не часовые пояса, а настрой в голове. Надо принять, что там другой часовой пояс, а не ныть и не думать, какую бы таблеточку выпить, чтобы побыстрее уснуть. У меня всегда такой настрой.
— Клюгин стал олимпийским чемпионом в дождь, а у вас какая любимая погода? — Как у всех — чтобы не пекло и не было дождя и ветра. С ветром я первый раз столкнулась в этом году на этапе «Бриллиантовой лиги» в Англии. Там такой был ветрище, что меня сносило на вираже. Это было шоком, но я сразу отбросила всё и решила работать дальше. Сейчас понимаю, что лучше всего не думать о ветре и вообще не зацикливаться на условиях.
— Рут Бейтия выступает много лет. Вы планируете такую же долгую карьеру? — Конечно, у меня есть силы и годы, чтобы не ограничиться одной Олимпиадой в Рио. Хочется остаться в истории лёгкой атлетики с именем и титулами. Конечно, девушкам сложнее, потому что надо ещё семью завести и родить детей, но пока для меня главное Олимпиада-2016. Что касается Рут, то она шикарная женщина. Я не знаю, откуда она берёт силы. У неё технически очень тяжёлый прыжок, но она подаёт пример. Все у меня спрашивают, сколько ей лет, сколько можно прыгать?
— Есть ли у вас приятельницы в секторе из зарубежных спортсменок? — Русскоязычные. Девочки из Украины, Камила Лицвинко. Со всеми общаемся нормально, по-дружески.
— А есть нелюдимые спортсменки? — Это я (смеётся). Никогда не замечала, вроде все весёлые. Мы в юниорах долго соперничали с Алесией Трост. Она мегаобщительная. Может из сектора кричать тем, кто бежит, хохотать. Мне важнее тишина и спокойствие.
— Во время соревнований вы следите за тем, как выступают соперницы? — Никогда не смотрю за их прыжками, да и за повторами своих прыжков тоже. Это лишняя информация, лишние эмоции и движения. Могу посмотреть, только если я закончила, а соревнования ещё продолжаются.
— Кто из мужчин-высотников самый симпатичный и яркий? — Я буду патриотом и назову Даниила Цыплакова. Он очень талантлив, эмоционален. Его взгляд горит. За ним интересно наблюдать с трибуны, и я всегда болею за него. Ваня Ухов тоже всегда был интересен. Он немного странный, но это его право гнуть свою линию. Я когда на мальчиков смотрю, больше наблюдаю за результатами. На чемпионате мира мы до конца болели и не знали, кто уйдёт с золотой медалью. Будет интересно, как сложится предстоящий сезон. Все привыкли, что будет рубилово на 2,42, а тут, видимо, им передышка потребовалась.
— На каких соревнованиях вы бы хотели поболеть за наших в Рио? — Я бы поддержала наших девочек в синхронном плавании, с которыми мы вчера лично познакомились на презентации нашего агентства ONE SGM – Наташу Ищенко и Свету Ромашину. Они такие хорошие. Теперь буду пристальнее следить за синхронным плаванием. Интересен теннис, люблю игровые виды спорта, борьбу, ведь я же с Кавказа. Асланбек Хуштов меня направит на борьбу, всё расскажет и покажет, поэтому я открыта для всего, и мне всё интересно.
— А борцы придут за вас поболеть? — Надеюсь, да. Ведь на всех наших спортивных мероприятиях в Кабардино-Балкарии я одна девочка.
«Сейчас читаю „Анну Каренину“. Даже не поняла, как решилась на это»
— Если после Олимпиады вам предложат сняться в шоу типа «Танцев со звёздами», согласитесь? — Сейчас мне сложно ответить. Если будет такое предложение, то решим в кругу команды, как это подействует на подготовку, впишется ли в наш график.
— Света Ромашина любит парусный спорт. Есть ли у вас спортивные увлечения, не связанные с лёгкой атлетикой? — Вода и горы далеки от меня. Гораздо ближе игровые виды спорта, но ими заниматься уже поздно. Люблю баскетбол, волейбол, настольный теннис. По сравнению с адскими нагрузками в других видах спорта мне кажется, что мой — самый халявный.
— Разве у вас нет нагрузок? — У нас так подготовка распределена, что я не задумываюсь по этому поводу, обо всём заботится тренер. Я даже и не замечаю четырёхчасовых тренировок и огромную проделанную работу. Геннадий Гарикович может сказать: «Маш, давай уберём это упражнение. Мне кажется, оно нам не нужно». Я не возражаю. Тренировочный процесс у нас грамотно построен, всё в нём расписано, поэтому он не напрягает.
— Чем бы занимались, если бы не лёгкая атлетика? — Мне кажется, всё равно занималась бы спортом.
Я люблю баскетбол, была в школьной команде. Это очень азартная игра. Музыка и танцы мне меньше подходят.
— Трёхкратная чемпионка мира по фехтованию Юлия Гаврилова стала дипломированным стилистом. Вас такие профессии не интересуют? — Пока я поступила в тренерскую магистратуру в Волгограде. Мне сложно серьёзно заниматься образованием, потому что всё направлено на тренировочный процесс. Даже мысли нет о другой деятельности.
— Как вы видите для себя профессию тренера? — Тренером надо родиться. Нужно уметь находить с детьми общий язык, понятно объяснять, всё распланировать. Я тренером не родилась, и, мне кажется, будет сложно, да и желания пока нет. Хотя Геннадий Гарикович говорит, что у меня получится.
— Как вы проводите досуг? — В клубы я не хожу. Стараюсь максимально проводить время с родными, потому что постоянно в разъездах. Бабуля, родители и друзья меня ждут с распростёртыми объятиями. Иногда я вышиваю крестиком, люблю книги и кино. Всё как у обычной девчонки, а какого-то хобби у меня нет.
— У вас есть любимый фильм или книга? — Что-то одно выделить не могу. Новинки кино, комедии и мелодрамы вызывают у меня эмоции, но надолго не запоминаются. Из книг сейчас читаю «Анну Каренину». Даже не поняла, как я решила её прочитать.
