3 октября свой 70-летний юбилей отметил легендарный советский легкоатлет, победитель трех Олимпийских игр в тройном прыжке Виктор Санеев.
«Тройной» сценарий на пять мировых
Ах, какой сюжет закрутил неведомый автор сценария олимпийских соревнований 1968 года в тройном прыжке! Вряд ли ему есть аналоги в истории легкой атлетики. Тогда в прыжковом секторе мексиканского «Олимпико Университарио» сразу шестеро их участников прыгнули за 17 метров, пятеро превысили мировой рекорд!
Пружину интриги закрутил итальянец Джузеппе Джентиле, который еще в квалификации улетел на 17 метров 10 сантиметров, что было на 7 сантиметров дальше прежнего рекордного достижения, принадлежавшего двукратному олимпийскому чемпиону поляку Юзефу Шмидту. Впрочем, он же, казалось бы, ее сразу и убил, когда на следующий день в первый же своей попытке приземлился еще дальше – на 17,22. Кто бы мог тогда подумать, что этот феноменальный по тем временам результат принесет итальянцу в итоге только бронзовую медаль. И вряд ли сам Джентиле в тот момент брал в расчет малоизвестного ему советского спортсмена Виктора Санеева, лучшим достижением которого был прыжок на 16,67 метра. Оправившегося к тому же лишь незадолго до Олимпиады от тяжелейшей травмы, выбившей его из строя на два года и едва не заставившей завершить карьеру… Но именно Санеев оказался тем, кто бросил вызов итальянцу, прыгнув в третьей попытке на 17,23. На 56 сантиметров дальше личного рекорда. Невероятно!
Но еще более поразительным представляется сейчас тот факт, что провожая брата на Олимпиаду, сестра Санеева Зинаида предсказала этот результат. «Семнадцать еще понятно, а почему 23?», – поинтересовался тогда Виктор. «Не знаю, – ответила она, а потом добавила: «Ну, потому что тебе исполняется 23 года…»
«Рай для прыгунов», где вырастают крылья
Но это был еще не конец. После прыжка Санеева, заставившего трибуны взреветь, как на корриде, на авансцену вышел бразилец Нелсон Пруденсио, у которого тоже в тот день, «выросли крылья». Спортсмен, который в том сезоне не прыгал дальше 16,30, вдруг, улетел в олимпийском финале сначала на 17,05, а потом – на 17,27! Вот уж поистине не зря называли этот стадион «раем для прыгунов».
Третий мировой рекорд за день и, казалось, он-то уж будет последним, поскольку 17,27 – это много, слишком много! Но была еще последняя попытка у Санеева…
– Странное в тот момент испытывал состояние, – вспоминает Виктор Данилович. – Кругом кричат, а у меня внутри тихо. И только в голове холодно стучит: ноги, как струна – только бы не опустить их во время полета. Не помню, какие еще заклинания шептал, стоя на узкой ленте тартана в трех десятках метров от белевшей планки. Не помню. Зато отчетливо, прямо-таки абсолютно точно чувствовал, что этот последний прыжок будет самым лучшим, самым далеким. Был уверен в этом, как никогда. В этот момент я чувствовал состояние, близкое к восторгу. Я мог все. Казалось, взмахну руками и – полечу. Знаю: это было вдохновение. Спутник каждого открытия. Каждого успеха. Каждого рекорда…
И он полетел, да так, что не хотел приземляться. А когда приземлился, понял по взорвавшемуся стадиону, что улучшил результат бразильца. Посмотрел на табло – там золотой вязью горело: «17,39, новый мировой рекорд».
– Как бы вы поступили, если бы Пруденсио прыгнул не на 17,27, а, по крайней мере, на 17,40?– спросили у него потом на пресс-конференции. – Прыгнул бы сколько надо было бы для победы!
И это были не пустые слова, сказанные в победной эйфории. Еще после квалификационных прыжков, завершившихся мировым рекордом Джентиле, Санеев уверял тренеров, что финале будет 17,50. Он был готов прыгать далеко, верил в высокий результат, просто, как сейчас утверждает, никому об этом не говорил.
Через несколько дней дома, в Грузии, ГАИ выдала ему номер «17-39» на новую белую «Волгу», которую он приобрел на олимпийскую премию. Чтобы каждый в республике знал, кому принадлежит этот автомобиль!
12 лет в ежовых рукавицах режима
Потом были победы на Олимпийских играх в Мюнхене-1972 и Монреале-1976. На классе. В Мюнхене все вопросы снял в первой же попытке, прыгнув на 17,35, а в Монреале – в пятой. Там для золота хватило прыжка на 17,29, несмотря на то, что среди конкурентов в финале был бразилец Жоао Карлос де Оливейра, установивший за год до Игр феноменальный, как тогда казалось, мировой рекорд – 17,89, превысив, прежний, принадлежавший, кстати, Санееву, на 45 сантиметров! Так что, Виктор, можно сказать, взял своеобразный реванш.
Этот тройной в буквальном смысле прыжок в историю сделал Санеева… нет, не трехкратным олимпийским чемпионом, а победителем трех Олимпиад, что не одно и то же, поскольку три золотые медали можно выиграть и на одной Олимпиаде. А тут, как минимум, двенадцать лет непрерывного спортивного стажа на высочайшем уровне, три олимпийских цикла в ежовых рукавицах строжайшего режима, что по силам не многим!
Была в его биографии и четвертая, московская Олимпиада, которая принесла ему серебряную медаль с прыжком на 17,04, и не самые, наверное, лучшие воспоминания о себе. Он никогда сам не говорил об этом, никогда вслух не сожалел о том, что в 35 лет сделал попытку стать четвертым в истории спортсменом, победившим в индивидуальной дисциплине на четырех Олимпийских играх подряд. Но почему-то думается, что поверни сейчас машину времени назад, он бы в 1980-м прислушался к тогдашнему старшему тренеру сборной СССР по прыжкам Витольду Крееру, который настойчиво отговаривал его участвовать в этих Играх, аргументируя тем, что поражение на домашней Олимпиаде может серьезно ударить по завоевывавшемуся годами авторитету. Если такой опытнейший специалист, как Креер, находившийся рядом с Виктором на всех предыдущих Играх, на этот раз отговаривал, значит, были на то серьезные основания. Значит, не готов был Виктор побеждать, не было того восторга и вдохновения, которое присутствовало в Мехико.
Но слишком честолюбив был, слишком велик был соблазн выиграть четвертое олимпийское золото, чтобы что-то возразить хозяевам «высоких кабинетов», жаждавших, чтобы среди триумфаторов московских Игр появился и первый советский победитель четырех Олимпиад. Говорят, что на Центральном телевидении СССР уже был практически готов фильм об этом. Оставалось лишь дополнить его кадрами из прыжкового сектора Лужников…
Унесенное ветром золото и подаренное судьями серебро
Рассказывая сегодня о своих четвертых олимпийских соревнованиях, Санеев говорит о том, что при внимательном просмотре кадров кинохроники, увидел очевидный заступ в лучшей попытке эстонского прыгуна Яака Уудмяэ, ставшего олимпийским чемпионом. Сетует на то, что согласился участвовать в церемонии зажжения огня, которая отняла у него очень много эмоций, психологически истощила перед соревнованиями. Винит сильный встречный ветер, внезапно налетевший откуда-то при выполнении им последней попытки. И ни слова о том, что обслуживавшие эти соревнования советские судьи не засчитали далекие прыжки бразильца Жоао Карлоса де Оливейра и австралийца Яна Кэмпбелла, «разглядев» у них нарушения правил, которых, на самом деле, не было. Впрочем, вряд ли Санеев мог увидеть, как, например, после прыжка Оливейры, который мог принести бразильцу золото, один из судей, не раздумывая, поднял красный флажок, а второй быстро «подравнял» лопаткой несуществующую выемку на пластилине, оставленную, якобы, носком стопы спортсмена. Поэтому, наверное, очень болезненно отреагировал потом на телеграмму Креера, в которой была всего одна фраза: «Благодари судей за свою серебряную медаль».
«Проситься надо, а не молчать»
В начале 1990 года на встрече советских олимпийцев разных лет Виктора Санеева официально провозгласили «олимпийцем СССР номер один», а за два года до этого для него не нашлось места в многочисленной советской делегации, отправившейся на Олимпиаду в Сеул. И ладно бы просто не вспомнили, а то словно посмеялись над ним, пригласив участвовать в эстафете Олимпийского огня – сначала на этапе по территории Грузии, потом – во Владивостоке. Именно Санеев передал там факел советским олимпийцам 1988-го, после чего ему, образно говоря, помахали ручкой с борта теплохода, взявшего курс на Сеул. Прилетев после этого в Москву, Виктор неожиданно столкнулся в коридорах Госкомспорта СССР с одним из заместителей тогдашнего председателя этого заведения Марата Грамова. Тот искренне удивился: спросив, почему он здесь, а не в Сеуле, куда он сам отбывает завтра? «А меня никто туда не приглашал», – ответил Санеев. На что тут же получил дельный жизненный совет: «Проситься надо, а не молчать».
Идеология за 845 долларов
Просился ли он в Австралию, в которой оказался вместе с женой и 15-летним сыном сразу после развала Советского Союза? Вопрос не простой, потому что на него можно ответить по-разному. Все началось с письма, которое Виктор однажды обнаружил в домашнем почтовом ящике. Его английского хватило, чтобы понять, что это было приглашение поработать детским тренером в одной из высших школ Веллингтона. В тексте была оговорена и сумма ежемесячной зарплаты – после всех пересчетов и отчислений она равнялась 845 долларам. Это потом он узнал, что месячное пособие по безработице в Новой Зеландии составляет 800 долларов, а тогда трехзначная сумма в свободно конвертируемой валюте его заворожила. Надеялась найти там работу и жена, врач-психиатр по профессии, неплохо владевшая к тому же английским языком. Словом, вопрос о том, принять приглашение или нет, не стоял ни минуты.
Узнав тогда об этом, я спросил у одного высокопоставленного чиновника Госкомспорта СССР: «Как так случилось, что «Совинтерспорт» «продал» победителя трех Олимпийских игр практически за бесценок, приравняв к новозеландскому безработному?» В ответ услышал, что данный факт надо рассматривать с идеологической точки зрения, а с этой позиции как раз и неплохо, что в далекой Новой Зеландии обратились не к кому-нибудь, а к советскому специалисту.
Но самое интересное случилось потом. При заключении контракта «Совинтерспорт» настоял на том, чтобы подполковник внутренних войск Виктор Санеев уволился в запас и оставил должность начальника спортивной команды, которую он занимал в Тбилиси. Посопротивлявшись некоторое время, Санеев вынужден был выполнить эти требования, после чего, как вы уже правильно догадались, новозеландцы забыли о своем приглашении (потом выяснилось, что директор школы, который прислал приглашение, уволился, а у нового оказались совсем другие планы) . В итоге чемпион остался без контракта, должности и зарплаты, довольствуясь лишь пенсией в 210 рублей.
Погода уже нелетная…
Выручил тогдашний президент Международной ассоциации легкоатлетических федераций (ИААФ) Примо Небиоло, к которому отчаявшийся Санеев обратился с просьбой помочь найти работу. Вскоре пришло приглашение из Австралии.
Год давал там уроки прыжкового мастерства, а когда контракт закончился, они с супругой решили домой не возвращаться.
Звезд на Зеленом континенте звездный Санеев, прямо скажем, не хватал. Работал учителем физкультуры в колледже Святого Иосифа, тренером по прыжкам в Институте спорта штата Новый Южный Уэльс в Сиднее, но до национальной сборной Австралии так и «не дорос», хотя и предлагал свои услуги даже в качестве волонтера. Были трудные моменты в жизни, когда пришлось развозить пиццу. Однажды, когда уж совсем стало невмоготу, решился даже продать олимпийские медали. Нашел уже покупателя, оценившего все в пять тысяч долларов. Но вовремя спохватился…
Сейчас Виктор Данилович уже на пенсии. Ведет здоровый образ жизни, несмотря на то, что перенес три операции на тазобедренном суставе.
Десять лет назад, в канун 60-летия, о нем вспомнили в Грузии. Пригласили с женой в Тбилиси, где тогдашний президент Национального олимпийского комитета, ныне покойный олигарх Бадри Патаркацишвили устроил им царский прием, поселив в лучшей гостинице, в апартаментах за тысячу долларов в сутки. На торжественном вечере, прошедшем в городском театре оперы и балета, присутствовали руководители многих национальных олимпийских комитетов, знаменитые спортсмены во главе с членом Международного олимпийского комитета Сергеем Бубкой. Прилетел и Яак Уудмяэ. Правительство Грузии вручило юбиляру ордена Чести, Вахтанга Горгасали I и II степеней, а Патаркацишвили – чек на 50 тысяч долларов. Был анонсирован даже памятник спортсмену. Но эта идея до сих пор остается не реализованной.
Присутствовавший на тех торжествах президент Всероссийской федерации легкой атлетики Валентин Балахничев пообещал, что Россия обязательно отметит 70-летний юбилей Санеева: «Возможно, проведем в его честь соревнования, как это было сделано в 1995 году на 50-летие Виктора, вновь пригласим его самого», – сказал тогда Валентин Васильевич, который, увы, сегодня уже не возглавляет российскую легкую атлетику.
Последний раз Виктор Данилович был в России двадцать лет назад. Его не пригласили даже на московский чемпионат мира в 2013 году, хотя, по словам того же Балахничева, этот вопрос рассматривался. Но потом вспомнили слова супруги Санеева о том, что он, который за 20 лет спортивной карьеры налетал над прыжковыми секторами четыре тысячи километров, сейчас уже тяжело переносит дальние полеты…
