Бумага со словами «Должны быть изменены условия материального вознаграждения…» – важнейший документ в истории российского футбола, первая попытка уехавших на Запад игроков установить европейские порядки по эту сторону не так давно поднятого занавеса.
Шум поднялся потому, что анекдот «Сборная России собрала 10 крышечек и поехала на чемпионат мира» был не так уж далек от правды с точки зрения материального обеспечения команды. Попытка, правда, обернулась провалом – что на Чемпионате мира-94 (не вышли из группы), что в долгосрочной перспективе (см. Евро-96).
Анатолий Бышовец, главный тренер сборных СССР и СНГ (1990-1992)
Ясно, почему появилось это письмо. Во-первых, ту команду создавал именно я, и ребята хотели продолжать работать со мной. Во-вторых, не было отношений между игроками и тогдашними тренерами сборной – Павлом Садыриным, Борисом Игнатьевым. В моей карьере не было случаев, чтобы я не защитил игроков. Предал их. Со мной интересы игроков всегда были соблюдены – по контрактам, по каким-то другим вопросам. С другими тренерами такого не было.
Потом пошли отказы от подписей. Отказались те, кто играл в ЦСКА, потому что главным тренером армейцев был тот же Садырин. Даже среди ближайших учеников и друзей Иисуса Христа был Иуда. Игроков пытались уговорить поехать на чемпионат мира, и для этого в ход шли любые средства. Я считаю, что такие игроки, как Шалимов, Добровольский, Кульков, Иванов, – те, кто не отказался от подписей, – настоящие мужчины. Подписав это письмо, они показали, что речь шла не о деньгах, речь шла о принципах. С теми, кто впоследствии поменял свое решение, у меня сейчас нормальные отношения. Я жалею совсем о другом: это письмо могло оказать огромнейшее влияние на развитие всего нашего футбола. Изменилось бы отношение к футболистам. Но этого не произошло.
Валерий Карпин, футболист сборной России (1992-2003)
Во времена, когда Колосков руководил РФС, были моменты, по которым наши взгляды расходились. Например, выплата денег. Игрокам сборной России либо заплатили меньше, либо вообще не заплатили. Или выдача формы. На сборах нам выдавали по одной футболке, а тренировок в день было две. Причем эти футболки мы же сами и стирали. Как они могли высохнуть до вечера? В каждой мелочи были такие ситуации. А потом Колосков говорил, что приехали рвачи, которые требуют себе лишние носки. Хотя на самом деле тебя заставляют тренироваться в мокрой футболке, и ты требуешь еще одну. И тебе говорят, что ты думаешь только о деньгах. Да там денег никто и не просил… Я еще играл в «Спартаке», и там выдавали все, что нужно. В сборной-то тогда вообще никаких проблем не должно было быть.
Письмо я подписал потому, что хотел смены тренера. У меня лично были претензии к Садырину. Я был не согласен с некоторыми моментами, вот и все. C какими? Неважно. И я не считаю, что допустил ошибку. Поэтому я и отказался играть за сборную тогда. Так же, как отказался и в 1997-м. Потому что считал, что по отношению ко мне поступали несправедливо.
Александр Мостовой, футболист сборной России (1992-2004)
«Письмо четырнадцати» появилось не просто так. В 1992 году атмосфера уже была напряженная, конфликт начинал искрить. Многие ребята из нашей сборной играли в Европе и понимали, что футболист должен только играть. Стирать и гладить форму, мыть бутсы и готовить еду должны другие люди. Сейчас это кажется очевидным, а тогда все футболисты сами занимались бытовыми вещами.
РФС подписал соглашение с Reebok, но на финансовом положении игроков это никак не отразилось. Премиальные были просто смешными – две тысячи долларов. Мы просили повышения до трех тысяч. И нас за это обозвали зажравшимися рвачами. Было еще такое замечательное слово – «легионер». Я тогда уехал в Португалию, в «Бенфику», и в прессе таких, как я, называли легионерами. К нам относились как-то пренебрежительно, предлагали вообще не приезжать на родину.
Чиновники встречались с игроками только для галочки. Смотрели на нас свысока, о футболистах не заботились. Проиграли – ничего страшного, главное – заработать побольше денег. Это, конечно, дико печально.
