Семь лет назад Леброн Джеймс придумал виртуозный по извращенности трюк – посадить всех болельщиков «Кэвз» на метафорический кол с помощью 75-минутного выступления в прямом эфире ESPN.

Тогдашний MVP, воспринимавшийся как наследник Джордана, развлекал публику историями о том, как он провел лето, лениво отвечал на вопросы своего пиарщика Джима Грэя и постепенно все задирал планку «саспенса», пока на двадцатой восьмой минуте не огорошил всех уже легендарной фразой «Я собираюсь увезти мои таланты на южное побережье».

Дальше все пошло не по плану.

Джеймс задумывал «Решение» как некий тотальный акт освобождения – впервые в истории НБА суперзвезда меняла клуб не потому, что ее не любят, не ценят, не создают должные условия для развития, а просто потому, что это «нормально». С точки зрения команды Леброна это было точно такое же рядовое решение, что принимают обычные офисные работники, меняя одну компанию на другую. Только в этом случае процесс выбора производился в стиле телешоу а-ля «Холостяк», клубы и их болельщики становились чем-то второстепенным, а на передний план выдвигались звезды, которые и двигают шоу-бизнес, спорт и тот шоу-спорт, что представляет собой НБА.

Это был визионерский акт, то ли опередивший свое время, то ли необходимый для того, чтобы новая эпоха началась.

Но тогда этого никто не понял.

Выбор Джеймса застал всех врасплох – никто не предполагал, что он может сменить команду, и уж тем более никто не мог подумать, что это произойдет настолько бесчеловечным образом по отношению к болельщикам «Кэвз».

Инсайдов практически не было. Лишь за несколько дней Стивен Эй Смит сообщил, что Джеймс, Бош и Уэйд объединятся в «Хит», но от этого все отмахнулись: даже Эдриан Воджнаровски тогда писал, что Леброну просто слабо покинуть родной клуб. Представители «Кэвз» узнали об уходе Джеймса за несколько минут до начала трансляции «Решения».

Сама форма такого публичного издевательства разозлила не только всех в Кливленде, но и вообще всех болельщиков лиги – на протяжении последующего сезона «Хит» превратились в самую ненавистную команду и объект издевательств, а Джеймса освистывали не только на родине, но и в каком-нибудь Орегоне.    

Поток ненависти достиг кульминации в вышедшей в 2011-м книге «Акронская блудница: в поисках души Леброна Джеймса».

Что случилось с людьми, которые придумали «Решение»?

Изначально всем показалось, что в самом формате «Решения» очень четко проявился характер самого Леброна – эгоистичный, инфантильный, не воспринимающий всерьез интересы других людей, беспечный до презрения к окружающим.

Но сам Джеймс лишь одобрил такую форму подачи.

Идея принадлежала независимому журналисту Джиму Грэю, известному благодаря интервью с главными звездами американского спорта. В НБА он знаменит тем, что обслуживал Кобе Брайанта во время информационной войны с Шаком. Грэй помогал Джеймсу с пиаром и непосредственно участвовал в «Решении» в качестве интервьюера.

В итоге репутация Грэя пострадала, но не слишком сильно – он сохранил доступ к суперзвездам и сейчас работает на Fox.

Сотрудничество с Джеймсом и вообще с баскетболистами, правда, на этом завершилось: после «Решения» в команде Леброна появился Адам Мендельсон, который теперь помогает Джеймсу в общении с журналистами и за последние годы умудрился избавить образ подопечного от любых шероховатостей. Именно Мендельсон, например, придумал жанр открытого письма как идеальный способ объяснения при смене команды – этот трюк использовал Джеймс при возвращении в Кливленд, а потом к нему начали прибегать и остальные звезды, включая Кевина Дюрэнта и Гордона Хэйворда.

Два других человека, задействованных в «Решении», не отделались так легко.

До 2010-го Уильям «Уорлд Уайд Уэс» Уэсли  был известен как «самый влиятельный человек в НБА». Никто не знал, чем он занимался – его должность значилась как «консультант» в агентстве Creative Artists Agency, он был связан с Майклом Джорданом и Алленом Айверсоном, его в своих песнях упоминают Дрэйк и JayZ, ходили слухи, что он работал то ли в ЦРУ, то ли в ФБР, говорили, что он был вышибалой в клубе Рика Махорна и произвел на Джордана впечатление тем, что «надрал столько задниц, как никто другой». Уэсли также помогал Джону Калипари заполучать юных талантов в Кентукки.

 

Уэсли познакомился с Леброном, когда тому было 15 лет, и быстро вошел в круг его самых близких людей. Но после «Решения» между ними произошел разрыв – по слухам, с Леброном Уэсли не общается с 2013-го и вообще пропал из околобаскетбола.

Именно Уэсли познакомил Джеймса с его тогдашним агентом Леоном Роузом.

Семь лет назад Роуз претендовал на статус самого влиятельного человека в лиге. Бывший представитель Аллена Айверсона собрал у себя чуть ли не всех главных звезд поколения и помог им поставить лигу вверх тормашками: Бош, Уэйд и Джеймс объединились в «Майами», Кармело Энтони вынес мозг почти всем, кто следит за НБА, Крис Пол угрожал устроить то же самое… Мало кто мог похвастаться таким качеством игроков и таким далеко распространяющимся влиянием.

Локаут немного спустил Роуза с небес. Сначала, после того как агенты написали письмо, в котором призывали игроков распустить профсоюз и пойти по сценарию НФЛ, против него взбунтовался Ричард Хэмилтон. Оказалась проиграна борьба за Энтони Дэвиса. Наконец, ушли Рич Пол и Леброн Джеймс.

Роуз не перестал быть топовым агентом. Его услугами по-прежнему пользуются Кармело Энтони и Крис Пол. Но ему пришлось потесниться и в какой-то степени сделать шаг назад – сейчас он пытается вернуться с помощью своих молодых протеже: Карла-Энтони Таунса и Девина Буккера.

Джеймс сделал выводы из убийственной для репутации истории и вывел из своей команды всех людей, причастных к «Решению», за исключением старшего товарища Маверика Картера и голливудского импресарио Ари Эмануэля. Забавно, что именно эта пара стоит за возможным переездом Джеймса в Лос-Анджелес следующим летом.

Что происходило тогда за кулисами?

Организационную часть «Решения» взяло на себя агентство Ари Эмануэля и Марка Даули – William Morris Endeavor, голливудское букинг-агентство, устраивающее мероприятия с участием кинозвезд.

Съемки «Решения» проходили в Гринвиче, штат Коннектикут – не для того, чтобы подчеркнуть регулярные избиения Леброна «Бостоном», а потому что это родной город Марка Даули.

Именно тот предложил в качестве места проведения местный спортивный клуб Boys & Girls Club, находящийся в ужасном состоянии – Джеймс в итоге отблагодарил руководство клуба чеком на миллион долларов, новыми компьютерами и экипировкой Nike. В Кливленде Джеймсу никто не смог бы гарантировать безопасность, выбор любого другого города намекал на то, куда намерен перейти Леброн, а Гринвич создавал альтернативу «нейтрального места».

Связи Даули с руководителями клуба помогли держать все в тайне и не создавать лишнюю шумиху вокруг приезда Джеймса и глобального события.

Но все раскрылось за день до съемок. Даули отправился в местный полицейский участок, чтобы пригласить несколько офицеров для обеспечения охраны звезды – и склонные к немедленному распространению слухов работники правопорядка разнесли эту информацию на весь город.

Джеймса доставили в Гринвич из Кливленда на частном самолете за четыре часа до съемок. Все это время он провел в доме Марка Даули, куда к нему заглядывали самые неожиданные гости – в частности, приехал Канье Уэст, который решил посмотреть «Решение» вживую и не отходил от Джеймса весь вечер.

Сразу после шоу Джеймс должен был улететь в тот город, который он выбрал для дальнейшего пребывания своих талантов. Только организаторы вообще не были уверены в том, что получат эту информацию до взлета – поэтому изначально самолет был заправлен так, чтобы транспортировать Леброна в любой город из возможных, в том числе в Лос-Анджелес. Лишь за несколько минут до самого «Решения» люди, ответственные за перелет, узнали, что пункт назначения – Майами.

Что с рейтингами?

«Решение» мгновенно стало хитом – едва ли не главным спортивным событием, задевшим всю небаскетбольную Америку.

Шоу выдало рейтинги, сопоставимые с рейтингами финальной серии 2008-го года (порядка 12 миллионов зрителей), и позволило Джеймсу за 75 минут заработать 2,5 миллиона долларов, которые он пожертвовал на благотворительность.

 

Уже с того момента как Джеймс начал колебаться с выбором команды рейтинги НБА устремились вверх и продолжают расти до сих пор.

Цитата из Симмонса: «Решение» уже сейчас можно поставить в один ряд с введением счетчика 24 секунд на атаку, выбором Билла Расселла на драфте «Бостоном», 100-очковой игрой Уилта Чемберлена, слияние НБА и АБА, появлением в лиге Мэджика Джонсона и Лэрри Берда, контрактом Джордана с Nike, финальной серией 1984-го и уходом Джордана в бейсбол в числе самых лучших вещей, которые когда-либо происходили с НБА. 75-минутное шоу дало нам возможность вживую посмотреть, как Майкл Мэдсен истязает полицейского в «Бешеных псах» («Кливленд», естественно, выступал в роли полицейского). Ни один представитель лиги никогда не будет настолько глуп, чтобы сказать: «Решение» пошло нам на пользу!». Вы никогда не услышите ничего подобного ни от Дэвида Стерна, ни от кого другого. Но они точно так думают. Поверьте мне».

Почему «Решение» обернулось позором для ESPN?

ESPN не сумел уйти от непосредственной ассоциации с Джеймсом и его командой. Под ударом, конечно, оказался Джим Грэй, но и журналисты корпорации, которые последовательно оправдывали звезду, перекладывали ответственность на владельца «Кэвз» и в итоге начали называть Леброна Джорданом нашего времени, тоже подставились.

Явная пристрастность ESPN по проблеме Джеймса была замечена и породила еще больше конспирологических теорий в таких вот моментах, когда на самом интересном месте «внезапно пропадает сигнал».    

Почему именно «Майами»?

«Решение» у Леброна начало складываться едва ли не с 2006-го, когда он сдружился с Уэйдом и Бошем на чемпионате мира (а также с Ником Эрисоном, сыном владельца «Хит», который работал в сборной США в качестве стажера). В 2008-м троица уже договорилась о том, что продлят контракты со своими командами, чтобы вместе выйти на рынок свободных агентов летом 2010-го и объединиться. Где именно, не совсем еще было понятно.

Все сложилось идеально. Троица провела отличное время в Пекине и показала, что может взаимодействовать вместе. Компания Creative Artists Agency проникла в агентский бизнес НБА и приобрела агентства, которые вели дела Джеймса, Боша и Уэйда. А к 2010-му многие команды, экономившие во время рецессии, вышли на рынок с пустыми платежками и готовностью много тратить.

На Джеймса тем летом претендовали шесть клубов. Помимо «Кливленда» и «Хит», это были «Лейкерс», «Чикаго», «Никс» и «Нетс».

Вариант с «Лейкерс» Джеймс всерьез не рассматривал: команда во главе с самым альфа-самцом в стае альфа-самцов только выиграла чемпионат.

Заявка «Нетс» показалась ему привлекательнее, чем у «Никс». У тех и других не было никаких активов, кроме «большого рынка», но «Бруклин» очаровал Джеймса и экзотичным Прохоровым, и другом JayZ, и тем, что предпринимал какие-то очевидные шаги для того, чтобы выделиться – «Нетс» тогда выкупили огромный баннер на весь небоскреб, который привел в шок руководство «Нью-Йорка». Как позже вспоминал сам Прохоров, несмотря на все положительные отзывы после встречи, для него было очевидно, что для Джеймса все уже было решено.

«Чикаго» виделся многим наилучшим вариантом со всех точек зрения: «большой рынок» плюс хороший состав. Но тогда Том Тибодо только должен был дебютировать в качестве главного тренера, а главная звезда города Деррик Роуз встречу с Леброном вообще проигнорировал, дав понять, что объединение ему совсем не интересно.

«Майами» действовал агрессивнее всех, хотя казался совсем неочевидным кандидатом.

Уже в ноябре 2009-го Пэт Райли нарушил все мыслимые правила лиги и провел с Леброном индивидуальную встречу. Формально президент «Хит» свел вместе Джеймса и Майкла Джордана, чтобы обсудить, «как современные игроки могут отдать должное легенде» – после нее Джеймс объявил, что откажется от номера 23, и призвал всех сделать то же самое. Инициированное тогда «Кэвз» расследование ни к чему, естественно, не привело, но по сути Райли начал обрабатывать звезду уже за год до выхода на рынок свободных агентов. Там, куда не мог достать его напор, он действовал с помощью своего агента Дуэйна Уэйда, уговаривающего друзей переехать именно на южное побережье.

Уэйд тоже нарушал правила лиги, хотя доказать это никто не смог. На одной из первых пресс-конференций Крис Бош даже случайно обронил, что игроки обсуждали все это в течение нескольких месяцев – потом, когда опомнился, пытался поменять «месяцев» на «дней». Лидер «Хит» еще раз популярно объяснял все плюсы объединения именно в Майами на протяжении всей последней недели июня – до того, как клубы имеют возможность вести переговоры с игроками.

«Хит» тем временем делал последние приготовления: Райли полностью разгрузил платежную ведомость, в которой остался лишь Марио Чалмерс, и сбросил последний контракт (Декуана Кука) в день драфта.

Несмотря на всю очевидность происходящего, в 2010-м заявку «Майами» никто не воспринимал всерьез.

Во-первых, никто не думал, что сразу три суперзвезды могут унизиться до того, чтобы объединиться в одном клубе, а тандем из Джеймса и Боша (Леброн в какой-то момент уговаривал форварда переехать в «Кливленд») или Джеймса и Уэйда (довольно однотипных игроков) не давал такого явного преимущества, как готовая команда в «Чикаго» с потенциальным MVP в лице Роуза.  

Во-вторых, тогда все еще были помешаны на «больших рынках» и считали, что если звезды куда-то и переезжают, то исключительно туда, где получают гораздо больше возможностей для заработка не на баскетбольной площадке.

И даже потом, когда все случилось, в числе плюсов «Хит» фигурировали главным образом личное обаяние Пэта Райли, вскружившего Леброну голову своими чемпионскими перстнями, то, что, в отличие от всех остальных, президент «Хит» пообещал предоставить разнообразные бонусы корешкам Джеймса и некоторых из них взять в штат, ну и прочие противозаконные манипуляции с участием Уэйда.

Лишь спустя много лет выяснилось, что неочевидный выбор Джеймса гениально продуман. Только приход Леброна помог уяснить оригинальность созданной Райли клубной культуры, привлекший Джеймса армейский подход к тренировкам и дисциплине, выстроенную вертикаль власти, выверенный до мелочей курс. Спустя четыре года «Хит» уже будут фигурировать в качестве одного из общепризнанных мест силы, не теряющего релевантности для свободных агентов, несмотря на плохие результаты.

Джеймс стал первым в лиге, кто сформулировал еще один определивший новую эпоху тренд – теперь звезды хотят играть в четко выстроенных системах с грамотным руководством, а не просто переезжают на большие рынки, чтобы заработать.

«Хит» дали ему все: и поддержку в трудные минуты, и чемпионскую команду, и жесткую руку Райли, четко держащегося выбранного курса, и отсутствие налогов, и климат. Все это позволило практически не заметить различие между Майами и Нью-Йорком.

Почему же Джеймс врет, что никогда не играл за суперкоманды?

Он не врет, он жалуется.

Джеймс получил возможности генерального менеджера, а потом и полномочия генерального менеджера, но профессиональными навыками в данной области пока не овладел.

Джеймс очень хотел выступать за суперкоманду.

В 2010-м Леброн выбрал лучших звезд своего поколения – но по-настоящему суперкоманды из них так и не получилось. «Хит» четыре раза играли в финале, но исключительный баскетбол, который от них ждали изначально, они показали лишь по ходу регулярного чемпионата в сезоне-2012/13, до того, как Уэйд и Бош не сломались, а Баттье совсем не «наелся» из-за физической нагрузки.

В 2014-м Леброн выбрал лучших звезд только вступающего в силу поколения – но даже несмотря на самую большую платежку в истории НБА, суперкоманды опять не сложилось. «Кливленд» три раза играл в финале, но в нем опять же очень много зависело от самого Джеймса и никогда ничего не получалось с такой легкостью, с какой это вышло у Дюрэнта и «Голден Стэйт».  

Джеймс создавал команды, которые просто на уровне таланта имели преимущество перед остальными, устанавливали рекорды и побеждали. Но победить «не раз, не два, не три» он мог только мечтать. Ему никогда не удавалось угадать с динамикой развития партнеров: превозмочь игровые разногласия с Уэйдом Джеймс смог только после того, как у того начали отказывать колени, а Кевин Лав и Кайри оказались хорошими баскетболистами, но довольно ограниченными в эпоху универсальности  и смоллболла.

Как «Решение» изменило НБА?

«Решение» вышло фигуральным ударом топора по лбу старухи-процентщицы: ставя вопрос, тварь я дрожащая или право имею, Джеймс преисполнился положительной верой в собственную сверхчеловечность и радикально трансформировал лигу. До 2010-го «франчайзы» были крепко привязаны к тем командам, что выбрали их на драфте, к своим болельщикам, к своим городам – после 2010-го лига приобрела мобильность, сопоставимую с мобильностью игроков в футбольных лигах или в баскетбольной Европе. Более того, лига потеряла саму ориентированность на клуб. Благодаря Джеймсу стало очевидно, что болельщики «Кливленда», они же болельщики «Майами», они же болельщики «Кливленда», они же будущие болельщики «Лейкерс» (храни нас, святой Уилт) – это все одни и те же люди, и они имеют с самой командой лишь поверхностную связь. НБА превратилась в лигу звезд, а само место пребывания этих звезд стало второстепенным.

В 2010-м «Решение» озарило планету вспышкой ненависти.

Владелец «Кэвз» Дэн Гилберт разразился мощным письмом, в котором рассказывал, как Джеймс бросил играть в серии с «Бостоном», и по сути называл его эгоистичным трусом.

Болельщики «Кэвз» упражнялись в самых разных проявлениях недружественных эмоций.

Критические стрелы вылетали из всех утюгов.

Но самая важная реакция последовала от легендарных игроков: Джордана, Берда, Мэджика и остальных. Все великие, до которых только смогли добраться журналисты, говорили одно и то же: мы слишком хотели победить, чтобы объединяться с прямыми конкурентами, искусственное создание суперкоманд в прошлом исключалось, и своим поступком Джеймс лишал себя морального права на какое-либо сопоставление с гигантами прошлого.

С одной стороны, этот негатив шел от того, что «Хит» летом 2010-го воспринимались как джаггернаут, который невозможно остановить: им прочили 82 победы в регулярном чемпионате, а фраза «не один, не два, не три» не имела с мемами ничего общего. В «Майами» объединялись трое из десяти лучших игроков лиги: действующий MVP, которому Райли прочил трипл-дабл в среднем в сезоне, Уэйд, уже готовый унаследовать звание лучшего второго номера у стареющего Кобе, и претендующий на звание нового Гарнетта Крис Бош.    

С другой, этот негатив показывает четкий водораздел между эпохами, который и прочертило «Решение». До 2010-го любые перемещения звезд являлись чем-то уникальным и требовали подробных объяснений. Через шесть лет после «Решения» Кевин Дюрэнт, бывший MVP и претендент на статус лучшего игрока мира, перейдет в команду, которая побила вечный рекорд по победам и обыграла его, вернувшись в серии с 1-3 – и это уже не будет удивлять не только великих игроков прошлого, но и вообще никого.

Прошло всего семь лет, а НБА полностью изменилась.

Практически все сомнения, которые стояли перед Джеймсом, сегодня вообще не понятны:

– предательство болельщиков теперь кажется чем-то абстрактным: этим летом болельщики в «Юте», которые десять лет назад устроили мировую бучу из-за ухода Дерека Фишера, незаметно пережили расставание с Гордоном Хэйвордом;

– какие-то мифические правила лиги, запрещающие контакты со звездами, до того неправдоподобны, что кажутся выдумкой: раньше сам Пэт Райли пользовался Джорданом, чтобы не навлечь гнев Дэвида Стерна, теперь ботаник Дэрил Мори средь белого дня крадет суперзвезд из Лос-Анджелеса и Нью-Йорка;

– «большие рынки» полностью себя дискредитировали благодаря Долану, Прохорову, ГарПаксу и Джиму Бассу: они теперь не привлекают даже Грега Монро;

– на первый план вышли совсем другие клубы: «Голден Стэйт», «Рокетс», «Сан-Антонио», «Майами» и «Селтикс» – те, которые объединяет здравое управление, в большей степени привлекающее звезд;

– Джеймс, Уэйд и Бош, подписывая новые контракты с «Хит», пожертвовали каждый 12 миллионов на шесть лет (хотя все равно заработали больше из-за отсутствия штатного налога), и это казалось чуть ли не подвигом – сегодня Кевин Дюрэнт отказывается от 9 миллионов в год (без каких-либо налоговых льгот), и это воспринимается как нечто более-менее нормальное.  

Уже не так важно, был ли Джеймс визионером, разглядевшим эти изменения раньше других и повернувшим колесо истории, или просто пионером этой трансформации, которому пришлось взять на себя главный удар. Являлось ли все это проявлением инфантильного эгоизма, как считалось тогда, или стало манифестом абсолютного освобождения игроков от манипуляций владельцев путем использования болельщицких чувств.

«Решение» – это ровно тот момент, когда лига переродилась во что-то другое, а Леброн выступил пророком этого перерождения. Ни он сам, ни его последователи не убедили в том, что эта дискуссия разрешилась хоть каким-то компромиссом, но она незаметным образом иссякла сама собой и выставила апологетов верности своему клубу луддитами 21 века, которые пытаются воевать с воздушными мельницами неотвратимого прогресса.